Прямым путем в Ерусалим-град

Бежать семь недель,

А окольной дорогой полтора года.

На славном море Каспийскоем,

На том острове на Куминскоем,

Стоит застава крепкая,

Стоят казаки-разбойники,

Не много, не мало их — три тысячи,

Грабят бусы-галеры,

Разбивают червлены корабли».

Говорит тут Василий Буслаевич:

«А не верую я, Васенька, ни в сон, ни в чох,

А я верую в свой червленый вяз;

А бежим-ка мы, ребята, прямым путем».

И завидел Василий гору высокую,

Приставал скоро ко крутому берегу,

Выходил Василий сын Буслаевич

На ту ли гору Сорочинскую,

А за ним летит дружина хоробрая.

Будет Василий в полугоре,

Тут лежит пуста голова,

Пуста голова, человечья кость,

Пнул Василий ту голову с дороги прочь;

Провещится пуста голова человеческая:

«Гой еси ты, Василий Буслаевич!

Ты к чему меня, голову, побрасываешь?

Я, молодец, не хуже тебя был;

Умею я, молодец, валятися;

А на той горе Сорочинской-то,

Где лежит пуста голова,

Пуста голова молодецкая,

И лежать будет голове Васильевой».

Плюнул Василий, прочь пошел:

«Али, голова, в тебе враг говорит,

Али нечистый дух!»

Пошел на гору высокую,

На самой сопке тут камень стоит,

В вышину три сажени печатные,

В долину три аршина с четвертью;

И в том-то подпись подписана:

«А кто-де у каменя станет тешиться,

А и тешиться, забавлятися,

Вдоль скакать по каменю,

Сломит свою буйну голову».

Василий тому не верует,

Приходил со дружиною хороброю;

Стали молодцы забавлятися,

Поперек того каменя поскакивати,

А вдоль-то его не смеют скакать.

Пошли со горы Сорочинской-то,

Сходят они на червлен корабль,

Подымали тонки парусы полотняны,

Побежали по морю Каспийскому

На ту на заставу корабельную,

Где стоят казаки-разбойники —

На пристани их стоят сто человек.

А и молодой Василий на пристань стал;

Сходни бросали на крут бережок,

И вскочил-то Василий на крут бережок,

Червленым вязом подпирается.

Тут караульщики, удалы добры молодцы,

Все на карауле испугалися;

Много его не дожидалися,

Побежали с пристани корабельной-то

К тем атаманам казачиим.

Атаманы сидят, тому дивуются,

Сами говорят таковы слова:

«Стоим мы на острове тридцать лет,

Не видали страху великого.

Это-де идет Василий Буслаевич;

Знать-де полетка соколиная,

Видеть-де поступка молодецкая!»

Пошагал-то Василий со дружиною,

Где стоят атаманы казачие.

Пришли они, стали во единый круг.

Тут Василий им поклоняется,

Сам говорит таковы слова:

«Здравствуйте, атаманы казачие!

А укажите вы мне прямые пути

Ко святому граду Ерусалиму!»

Говорят атаманы казачие:

«Гой еси, Василий Буслаевич!

Милости тебя просим за стол хлеба кушати».

В ту пору Василий не ослушался,

Садился с ними за единый стол:

Наливали ему чару зелена вина в полтора ведра,

Принимает Василий единой рукой

И выпил чару единым духом,

И только атаманы тому дивуются,

А сами не могут и по полуведру пить.

И хлеба с солью откушали,

Сбирается Василий Буслаевич

На свой червлен корабль;

Дают ему атаманы казачие подарки свои:

Первую мису чиста серебра,

И другую — красна золота,

Третью — скатного жемчуга.

За то Василий благодарит и кланяется,

Просит у них до Ерусалима провожатого.

Тут атаманы Василью не отказывали,

Дали ему молодца провожатого

И сами с ним прощалися.

Собрался Василий на свой червлен корабль

Со своею дружиною хороброю;

Подымали тонки парусы полотняные,

Личное впечатление об американском писателе
Думаю, в поэзии у меня довольно заурядные пристрастия: я очень люблю лиричную, музыкальную поэзию другими словами, я люблю рифму, красоту слова и глубину. Я еще малознакома с именно американскими поэтами, поэтому, целью моего реферата было познакомиться, открыть для себя кого-то нового, незнакомого. Имя К. Сэндберга я открыла для себя ...

Традиции Есенина в поэзии Н. Рубцова.
Н. Рубцов прошёл суровую жизненную школу: воспитывался в детских домах, работал кочегаром рыболовного судна, позже – рабочим на Кировском заводе в Ленинграде. Служил на флоте. Но несмотря ни на что его стихи – это царство красоты и первозданной гармонии. Вместе с тем Рубцова “всё терзают грани между городом и селом”; по его мнению “горо ...

Из плача о писаре
Вопит кума: Отлишилися заступы-заборонушки! Как не стало нонь стены да городовой, Приукрылся писаречек хотромудрой Он во матушку сыру землю! Вкупе все домы, крестьяна, сухотуем: Буди проклято велико это горюшко, Буде проклята злодийная незгодушка! Как по нынешним годам да по бедовым Лучше на свет человеку не родитися; Много ст ...