|
Ужель тебе ещё не тяжело Клясть этот мир, как гибельную небыль, Клясть эту плоть как гибельное зло, И хмуро отворачиваться к небу? …Коснись: как эти губы горячи И как нежно возлюбленное тело». Но дальше мы видим, что лирический герой не уступает соблазну, считая, однако, это не проявлением послушания Богу, а сотворением зла, служением сумраку, и, в конечном итоге, смерти: …Возлюбленной ты скажешь: Отойди! – Она уйдёт, но кто не отгадает, Что сердца нет в пустой твоей груди, Что пепел в нём могильный дотлевает? …Что сумрака ты данник, а не света, Что юноша, ты страшен как старик, Уже не раз дышавший пеной Леты? /5,c.33/ Здесь так же высказывается мысль о том, что монашеский аскетизм вовсе не представляется правильным, дарованным Богом заветом. Однако, в следующем стихотворении «У порога» лирический герой окончательно утверждается в своём стремлении – стать монахом. Он отрекается от поэзии (Лирный мотив забыт…) и называет монастырь домом, - единственным приютом, где сердце ещё может отдохнуть от мирских страстей и страданий. Лирный напев забыт – Ныне на зов иной Сердце твоё спешит: Сердцу пора домой… Ты говоришь: «Нигде В мире не отдохну, Только в святом труде, В том восковом плену. В пятом катрене данного стихотворения мы снова встречаем указание на предопределённость выбора лирического героя, снова возникает мотив рока, судьбы. В шестом катрене эта мысль уже высказывается напрямую. В годы, когда я пел И ликовал в грехах, Там обо мне скорбел В келье своей монах. И когда по меже Худшего зла я шел, Ждали меня уже В улье печальных пчёл…» /5,c.35/ В следующем стихотворении ««Наставление» (1936) мы видим, что лирический герой уже окончательно принимает монашество, и мотив отречения от мира развивается уже в виде наставления «посвященных» (наша торжественная стая дружно помолится за тебя) «мальчику с душой целомудренной и простой». Черные, мы побеждаем время, Смиренные, вечность узрим мы, Мальчик, расстанься ж с ними,- с теми, Кто посещает тебя из тьмы. С торной дороги без размышления Прочь - и узкой взыщи межи, Затем, что любовь - начало тления, И голос плоти - голос лжи. ………………………………………… Так от земной во имя небесной Любви мы станем тебя беречь В этой лазурности бестелесной, С детской не мужественностью плеч. /5,c.37/ Из стихотворения видно, что даже помыслы о плотской любви (помолишься женщине о любви) представляются греховными и опасными (Горе тебе тогда! вовеки будет огонь и только огонь), чреватыми падением духовным. Телесный мир представляется миром тьмы, в котором прибывают «соблазны черные». Этому миру по контрасту противостоит мир «лазурности без телесной», мир идеальный и наполненный светом. Дуализм миропонимания, тонкое чувство двух, борющихся друг с другом начал достаточно ярко отражены в стихотворении "Две руки" (1937), где противопоставляются правая и левая рука, символизирующие позитивное и негативное начала в человеке. Твоя десница - мудрая рука – Любимых книг еще не разлюбила И так же правит сердцем музы милой Торжественна, надменна и легка. Она еще в объятьи не слабеет, Она еще любовью не сыта, И осязаемая красота Ее томить и радовать умеет. А для пожатий дружеских она По-старому надежна и верна. /5,c.46/ Перелешин, оставаясь верным стремлению к строгости формы, строит это стихотворение по зеркальному принципу: первая часть - два четверостишия и одно двустишие и вторая часть (в которой левая рука - источник соблазна, "враг, что мстит исподтишка", захлопывающий переплеты, "хранилища великолепной лжи") аналогична первой по строфике. Евгения Гранде Поэтическая техника С. Есенина. Выводы |
Конфликт тела и души как отличительная. особенность
лирики Валерия Перелешина
Страница 3
Информация о литературе » Конфликт телесного и духовного в лирике раннего Перелешина » Конфликт тела и души как отличительная. особенность
лирики Валерия Перелешина
