|
В противопоставлении, вернее, в предпочтении сомнительному райскому блаженству бесспорного, достоверного наслаждения красотою весенней природы, самозабвенного упоения ею Тютчев близок А. К. Толстому, писавшему: «Боже, как это прекрасно — весна! Возможно ли, что в мире ином мы будем счастливее, чем в здешнем мире весной!» Совершенно те же чувства наполняют Тютчева: Что пред тобой утеха рая, Пора любви, пора весны, Цветущее блаженство мая, Румяный цвет, златые сны? Поэзии Тютчева ведомы и совсем иные настроения: ощущение скоротечности человеческого бытия, сознание его непрочности и хрупкости. В сравнении с вечно обновляющейся природой («Природа знать не знает о былом…»; «Бессмертьем взор её сияет…» и многое другое) человек – не более как «злак земной», греза природы»: Смотри как на речном просторе, По склону вновь оживших вод, Во всеобъемлющее море За льдиной льдина вслед плывёт. На солнце ль радужно блистая, Иль ночью в поздней темноте, Но всё, неизбежимо тая, Они плывут к одной мете. О, нашей мысли обольщенье, Ты, человеческое Я, Не таково ль твоё значенье, Не такова ль судьба твоя? Но ни торжествующие возгласы «весенних вод», ни трагические ноты стихотворения «Смотри, как на речном просторе…» не дают ещё полного представления о пафосе поэзии Тютчева. Для того, чтобы его разгадать, важно понять самую суть философской и художественной интерпретации природы и человека в поэзии Тютчева. Поэт поднимается до понимания соотношения этих двух миров – человеческого Я и природы – не как ничтожной капли и океана, а как двух беспредельностей: «Всё во мне и я во всём…». Поэтому не оцепенением тоски, не ощущением призрачности индивидуального бытия проникнута поэзия Тютчева, а напряжённым драматизмом поединка, пусть и неравного: Мужаётесь, о други, боритесь прилежно, Хоть бой и неравен… Апофеозом жизни. исполненной горения, звучат строки стихотворения «Как над горячею золой…», а «Весенняя гроза» воспринимается как гимн юности и человеческому обновлению. На тютчевских лирических пейзажах лежит особенная печать, отражающая свойства его собственной душевной и физической природы — хрупкой и болезненной. Его образы и эпитеты часто неожиданны, непривычны и на редкость впечатляющи. У него ветви докучные, земля принахмурилась, листья изнуренные и ветхие, звезды беседуют друг с другом тихомолком, день скудеющий, движение и радуга изнемогают, увядающая природа улыбается немощно и хило и многое другое «Вечный строй» природы то восхищает, то вызывает уныние поэта: Природа знать не знает о былом, Ей чужды наши призрачные годы, И перед ней мы смутно сознаем Себя самих — лишь грезою природы. Но в своих сомнениях и мучительных поисках истинных взаимоотношений части и целого — человека и природы — Тютчев вдруг приходит к неожиданным прозрениям: человек не всегда в разладе с природой, он не только «беспомощное дитя», но он и равновелик ей в своей творческой потенции: «Повесть о разорении Рязани Батыем» (1237 относится эта история). Связь с
устным народным творчеством. Прославление героизма и осуждение княжеских разногласий Любовь к Биче Портинаре Александр Дюма и Россия |
Пейзажная лирика Ф. И. Тютчева
Страница 3
Информация о литературе » Пейзажная лирика Ф. И. Тютчева
