Художественные модели гендерного поведения героев
Страница 4
Информация о литературе » Типология и поэтика женской прозы - гендерный аспект » Художественные модели гендерного поведения героев

В цитированном выше рассказе «Темная судьба» вспомним такие штрихи поведения героя, способного только на банальное совокупление: «Сидел в майке и трусиках на краю тахты, снимал носки, вытер носками ступни. Снял очки, наконец, лег рядом с ней… Сделал свое дело… На пороге, уже одетый, заболтался, вернулся, сел к торту и съел с ножа опять большой кусок».

Иным представлено поведение любящей женщины.

Так, в рассказе «Бессмертная любовь» Л.Петрушевская представляет нам историю любви Леры и Иванова. Из первых двух страниц текста мы узнаем о том, что героиня замужем, у нее сын-инвалид, сумасшедшая мать, нелюбимый муж Альберт, подруга Тоня. Выстраиваются различные модели поведения героинь в любовной ситуации. Тоня ездила «в тот город, где жил предмет ее любви, причем ехала нежеланной, неожидаемой, спала на вокзале, пряталась по каким-то лестницам, ожидая, пока ее любимый человек выйдет, и так далее». Но еще более подробно рассказывается о поведении Леры. Она в буквальном смысле сошла с ума от неразделенной любви к Иванову. Но сумасшествие главной героини можно рассматривать и как наказание за то, что бросила свою семью, и формы поведения героини неотделимы от авторской философии любви.

В рассказе сумасшествие проходит основным мотивом, выступая как наказание за грешную любовь, за разрушение семьи. Такая любовь становится унижением, подачкой от жизни, а не высшим благом. И Лера и ее подруга выпрашивают любви. В конце рассказа автор делает вывод: любовь – это желание продолжить свой род, именно в этом Петрушевская находит предназначения для героев своего рассказа: «Это была у Леры и Иванова та самая бессмертная любовь, которая, будучи неутоленной, на самом деле является просто неутоленным, несбывшимся желанием продолжения рода, несбывшимся в разных случаях по разным причинам, а в нашем случае по той простой причине, что Лера уже родила однажды неподвижного ребенка и поэтому вставал вопрос, может ли она вообще рожать здоровых детей. Но как бы то ни было, какова бы ни была истинная причина того, что Иванов бросил Леру, факт остается фактом: инстинкт продолжения рода был не утолен, и в этом, возможно, все дело». Липовецкий полагает, что подобная трактовка поведения героини – «не родовая примета «женской прозы» с ее кругом семейных тем, а лишь воплощение постоянного в такой поэтике отсчета от природы в сугубо мифологическом понимании этой категории» (Липовецкий, 1993). Однако осознание «изначальных природных зависимостей сегодняшней жизни людей», на которых делает акцент литературовед, тем не менее, принадлежит женщине, и ее взгляд отличен от мужского.

Это один из немногих рассказов, где читатель может увидеть образ сильного мужчины, и таким оказывается муж героини, что специально оговаривается автором: «Теперь во весь свой гигантский рост встает фигура мужа Леры, Альберта, который все эти годы выносил все то, чего не могла вынести Лера, и даже больше; и ведь именно он спустя семь лет после исчезновения Леры отправился за ней, обо всем зная, и привез ее домой, то ли неизвестно зачем в ней нуждаясь, то ли из сострадания к ней, сидящей на своей больничной койке в отдаленном районе чужого города, лишенной абсолютно всего, кроме этой койки, погребенной в своей яме, подобно тому, как Иванов был погребен в своей».

Петрушевская противопоставляет образ мужа Леры и ее любовника, первый оказывается сильной личностью, второй спивается, но выбор женщины за слабым мужчиной.

Поведение героини в позднем рассказе «Спасибо жизни» Л.Петрушевской также слагает сюжет, выявляющий ее гендерную сущность. Но и в этой непрерывной поведенческой ипостаси есть наиболее выразительные констатации поведения М.И. – натуры активной, нередко берущей на себя мужские гендерные роли:

«Не дождавшись от кавалеров приглашения (а билет-то на вечер встреч покупался за деньги!), [она] приглашала на танец мужчин, сама кого хотела, вызывая в женских рядах откровенный смех. М.И. не знала и не хотела знать никаких правил поведения на танцах, что дамы терпеливо должны ждать манны небесной, и энергично звала в круг, как мужчина, первых попавшихся танцоров, причем сразу, при первых звуках музыки, не давая партнеру подумать и осмотреться в поисках других вариантов».

Тот же принцип сюжетообразующей роли поведения героинь Петрушевская использует и в изображении жизни следующего поколения героинь того же рассказе: «дочь М.И. находит свое женское счастье, несмотря на недуг». И девочки, потом женщины за четыре десятилетия вся жизнь предстает как перечисление глаголами наиболее значимых ее этапов. Ее поведение было либо следствием давления окружающих, либо свободным выбором.

Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9


Особенности биографии Дж. Г. Байрона
Никто в Англии не вызывал такого взрыва противоречивых чувств как Байрон. Его боготворили и проклинали, провозглашали гением - и посредственностью, мучеником свободы - и чудовищем разврата. Взаимоисключающие оценки Байрона во многом обусловлены контрастом в его характере, миросозерцании и соответственно в его поэзии – контрастами, пораж ...

Внешний вид русалок
Русалок русский народ представляет себе обыкновенно в виде женщин, большей частью молодых и красивых. Есть, однако же, русалки старые и безобразные. Изредка видят русалок в образе мальчиков, а также в виде птиц и зверьков. Наружность русалок очень разнообразна. Одна из главных отличительных особенностей русалок - распущенные по плечам д ...

Андеграундный «слой» в индустриальной прозе.
Соцреалистическая модель в романе Л.Леонова «Соть» связана с наиболее заметными читателю фактами: главный герой – коммунист, руководитель строительства. Сюжетная динамика отражает превращение глухого, заброшенного в лесной чащобе края в индустриальный ценр, производящий бумагу, на которой будет печататься букварь для неведомой маленькой ...