Гуманный командир роты Миллер бессилен чем-либо облегчить участь часового. Напротив, его заступничество только усугубило наказание. Бессилен и "неутомимый правдолюбец" Фермор, этот "чудак, опоенный самою щекотливою честностью", отказавшийся купаться в золоте, но и не пожелавший уйти в монастырь, последовав благому "правилу" Брянчанинова и Чихачева: "отыди от зла и сотвори благо" ("Инженеры-бессребреники"). Лесков воздает должное честности и благородству несостоявшихся инженеров, очень хорошо понимает логичность, даже неизбежность их "бегства" из мира, но ему гораздо ближе и симпатичнее смелый "боец" Николай Фермор, который "не хотел бежать от жизни в свете, а, напротив, хотел борьбы со злом . хотел внести посильную долю правды и света в жизнь".

Фермор — трагическая фигура, а сдержанный, стилизованный под документальную хронику рассказ "Инженеры-бессребреники", пожалуй, самое грустное произведение в цикле "Праведники". Отчаянием, превосходящим мрачные суждения "большого русского писателя", веет от слов из письма Фермора: "Я не вижу смысла жить в том ужасном сознании, что чести и настоящему благородству нет места в русской жизни " .Неизлечима "болезнь" героя, потерявшего "веру в людей". В донкихотстве Фермора, как и во всяком донкихотстве, есть и смешная сторона. Его речи слишком не соответствуют среде и обстоятельствам. Лесков рельефно вскрывает всю несостоятельность и бессмысленность усилий героя что-либо изменить в самом капище зла. Обычно писатель добродушно подсмеивается над своими трогательными чудаками. Но здесь господствует скорбное недоумение автора, шаг за шагом прослеживающего как донкихотство "переходит в трагизм": Петербург, Варшава, сумасшедший дом на седьмой версте и, наконец, самоубийство героя, "который желал переведаться со злом и побороть его в жизни", а в итоге "сам похоронил себя в бездне моря", В небольшом историческом "анекдоте" ("Человек на часах") и "бытовых апокрифах" ("Инженеры-бессребреники") с исключительной художественной силой обрисован Лесковым духовный климат и характеры эпохи тридцатых годов ("директории").

"Розыск" праведников среди "людей служилых" дал парадоксальные в трагические результаты: "неберущий квартальный" Рыжов, инженеры-бессребреники, петербургский полицейский, совершивший "измену", часовой, нарушивший устав, "скалозубы", оказавшиеся людьми "такого ума, сердца, честности и характеров, что лучших, кажется, и искать незачем", "бывший офицер, да еще и без всякой благородной гордости" Вигура. Пестрое собрание чудаков и правдоискателей — "маленьких великих людей", по точному и образному определению Горького.

И все же в центре книги не они, а легендарные богатыри "Очарованного странника", "Несмертельного Голована". Улавливая типичные черты устного народного творчества, Лесков создает "легенды, нового сложения": "Это их эпос, и притом с-очень, "человечкиной душою"". Прослеживая, каким путем складывается современная легенда, писатель менее всего стремился к педагогическим или публицистическим целям — изобличению суеверия темной массы, простонародной "глупости". Лесков бережно передает "ребяческую поэзию" народной легенды, убежденный, что познать, "как складывается легенда, не менее интересно, чем проникать, как делается история".

Движение легенды с наибольшей отчетливостью прослежено Лесковым в "Несмертельном Головане". Прост состав легенды и очевидны обстоятельства (эпидемия), взрастившие ее: "В этакие горестные минуты общего бедствия народ выделяет из себя избранника, и тот творит чудеса, которые делают его лицом мифическим, баснословным, "несмертельным". Начало легенде положил Голован тем, что "безбоязненно входил в зачумленные лачуги" и его "язва не касалась", чему "не умедлили подыскать сверхъестественное объяснение", а мифическим героем он стал после рассказа мужика Паньки о том, как "молокан" отрезал икру у ноги и бросил ее в реку: "Он, таким образом, изболясь за людей, бросил язве шмат своего тела и тем . за всех отстрадал, а сам он от этого не умрет, потому что у него в руках аптекарев живой камень и он человек "несмертельный"". Поступок Голована потряс всех. Естественному действию тут же нашлась суеверно-поэтическая рамка: возникла баснословная легенда, вскоре обросшая фантастическими подробностями.

Освобождение. Путь в литературу
В 1951 Шаламов был освобожден, но выехать с Колымы не мог, работал фельдшером близ Оймякона. В 1953 поселился в Калининской области, работал два с половиной года агентом по техническому снабжению на торфопредприятии, а в 1956 после реабилитации вернулся в Москву. Некоторое время сотрудничал в журнале «Москва», писал статьи и заметки по ...

«Хожение за три моря» Афанасия Никитина. Личность путешественника в памятнике
Выдающимся произведением конца XV в. является "Хожение за три моря" тверского купца Афанасия Никитина, помещенное под 1475 г. в Софийской летописи. Свое "хожение" в Индию Никитин совершал с 1466 по 1472 г Он был одним из первых европейцев, вступивших на землю "брахманов", о громадных богатствах и сказочных ...

«Повесть о Карпе Сутулове»
Древнерусская новелла, появившаяся на Руси на рубеже XVII и XVIII вв. Она привлекала читателей занимательным сюжетом, близким к народной сказке. Богатый купец Карп Сутулов, отправляясь по торговым делам в Литовскую землю, просил своего друга богатого купца Афанасия Бердова снабдить его жену Татьяну деньгами, если ей не хватит их до прие ...