|
Твой Бог до крови жаден, - берегись же: Пусти меня, не то она прольется! (Акт III, Сцена 1) В этот момент уже Авель, несмотря на свою кротость, проявляет мученический героизм. Он не позволяет брату разрушить алтарь, рискуя расстаться с жизнью. “Бог мне дороже жизни” – вот проявление высочайшей степени веры Авеля. После этих слов и совершается страшный грех, первое на земле убийство. Итак, смерть, суть которой стремился постичь Каин, явилась на Землю преждевременно, и из его собственных рук. Байрон психологически очень верно описывает нам состояние убийцы, позднее раскаяние, замешательство, предсмертные слова прощения, произнесенные неизменно кротким Авелем. Вся семья собирается над телом несчастного, это ещё один элемент цикличности композиции – мы помним, что в первом акте они совместно возносили хвалы Всевышнему, и лишь Каин был в стороне. Теперь он вновь отделен от них, все, кроме Ады отворачиваются от него. Герой обречен на вечные скитания, он проклят собственной матерью, “проклятьем вечным змия”. А “проклятье вечное змия” в контексте этой драмы – знание. Безысходный трагизм мистерии Байрона в том и заключается, что, прославляя восстание против угнетения, поэт одновременно раскрывает и моральную двусмысленность, которой не могут избежать те, кто вступает с ним в борьбу Эта борьба необходима для спасения достоинства, разума и независимости человечества, но требует нравственных жертв, в свою очередь для него разрушительных, несущих страдания и смерть. Когда вся семья покидает Аду и Каина, чтобы дать им возможность уйти, появляется фигура Ангела Господня, налагающего на героя проклятье и печать неприкосновенности, обрекая его на вечные странствия и муки. Зловеще предупреждение Ангела: Но ты – убийца брата: Кто может защитить тебя от сына? (Акт III, Сцена 1) Это намек на безрадостное будущее человечества, на ожидающие его войны и несправедливости. Впечатление усугубляется последней фразой Каина, вернее риторическим вопросом, прозвучавшим после того, как Ада произносит “Мир ему!” над телом Авеля. Каин вопрошает: “А мне?”. На этой скорбной, но весьма эффектной сцене и заканчивается мистерия “Каин”. Можно делать разные выводы из этого, несомненно, сложного, многогранного произведения; верно то, что оно отражает тягостность исканий и сомнений самого Байрона, его просветительскую веру в бесконечные возможности человеческого разума, сочетающуюся с романтически- трагическим восприятием мира, окрашенного в темные тона. Не будем забывать, что само время написания произведения диктовало свои условия, ведь никакое, даже самое отвлеченное от современной автору реальности произведение не может быть лишено политической окраски. В заключении обзора мистерии “Каин” хотелось бы процитировать строки из совершенно другого по характеру, но раскрывающего ту же тему произведения, о котором мы уже говорили в этой работе: Я возглашаю: камни научу я Громить тиранов! Пусть не говорит Никто, что льстил я тронам! Всем кричу я, Потомки! Мир в оковах рабской тьмы Таким, как был он, показали мы! Речь идет о “Дон Жуане”, строки эти взяты из восьмой его песни, написанной в 1822 году, через год после создания Каина. Мы видим, что вера в человека и его силы в борьбе против любого рода угнетения не была утрачена Байроном, напротив, она только укрепилась и “Каин”, несмотря на его печальный финал – очередное подтверждение непримиримости Байрона. Стоит добавить, что “Каин”, конечно же, вызвал бурю негодования со стороны общественности, после того как был опубликован, но, одновременно с этим и восторженные отзывы современников. Вальтер Скотт, которому была посвящена мистерия, несмотря на свою глубокую религиозность, дал очень высокую оценку произведению: “…но я и не предполагал, что его Муза может совершить такой величественный взлет. Он, без сомнения, сравнялся с Мильтоном, но следуя своим собственным путем”. На Шелли драма произвела не меньшее впечатление. В одном из своих писем он отмечает: “ “Каин” – это нечто апокалипсическое, откровение, которого ещё не было”. И Гете, давно наблюдавший за творчеством великого английского современника и даже занимавшийся переводом его произведений, отметил величие и сложность “Каина”: “…чем глубже проникаешь в творение великого гения, тем отчетливее ощущаешь, как трудно воссоздать его замысел не только для, но даже для самого себя.” Утопия «Повесть о разорении Рязани Батыем» (1237 относится эта история). Связь с
устным народным творчеством. Прославление героизма и осуждение княжеских разногласий Ранний готический роман |
Мистерия “Каин”
Страница 6
Информация о литературе » Развитие образа Каина в произведениях Дж.Г. Байрона » Мистерия “Каин”
