Вступление Байрона в ряды греческого освободительного движения, активное вмешательство в дела формирования греческого правительства и будущего греческого государства в еще большей степени усилили интерес к Байрону и его творчеству как со стороны российской общественности, так и со стороны властей. Восхищенному вниманию, с которым русское общество следило за действиями Байрона в пользу греческой свободы, и восторженным откликам о нем русских поэтов противостояла не только сеть цензурных запретов, но и вдохновлявшая их информация Министерства иностранных дел. Это была настоящая борьба общественного мнения и правительственных постановлений за и против Байрона, борьба явных и тайных общественных сил, которую живо ощущали современники. В свете этой борьбы становятся более понятными и явная недоговоренность многих критических статей о Байроне, вышедших в российской периодике, и искаженность переводов его произведений. Характерно в этой связи письмо правителя Новороссийского края графа М.С. Воронцова министру иностранных дел графу К.В. Нессельроде с просьбой об удаление А.С. Пушкина из Одессы, где ему кружат голову его восторженные поклонники, «между тем как он, в сущности, только слабый подражатель не совсем почтенного образца – лорда Байрона».1

Таким образом, Байрон и как поэт, и как борец, и как создатель «байронического героя» стал на определенное время центральной фигурой русской культурной и общественно-политической жизни.

По прошествию десятилетий, когда байронизм как явление утрачивал свою актуальность и значимость, имя Байрона не исчезает бесследно из контекста русской культуры. Представляет определенный интерес оценка творчества Байрона, данная знаковыми фигурами русской культуры второй половины-конца19 столетия.

В статье, посвященной творчеству А.С. Пушкина, Владимир Соловьев- первый крупный русский философ, ставший известным в Европе, дает сопоставление поэзии и взглядов Пушкина с Байроном. Соловьев считал, что: «Байрон превосходил Пушкина напряженною силой своего самочувствия и самоутверждения, это был более сосредоточенный ум и более могучий характер, что выражалось, разумеется, и в его поэзии, усиливая её внушающее действие, делая из поэта «властителя дум»».1

Соловьев, будучи глубоко религиозным мыслителем, отдавая должное Байрону, не может согласиться с «гигантской», как он пишет, претензией Байрона к Творцу. Философ, работая над этой статьей в самом конце 19 столетия, прекрасно понимал бунтарскую направленность поэзии Байрона. Он был убежден, что Байрон восставал не только против окружающей его действительности. Бунт Байрона и его героев, — против самих основ мира и его создателя. А этого Соловьев не мог принять и простить Байрону.

Интересна оценка, данная Байрону, другим крупным деятелем русской культуры рубежа 19-20 вв. Дмитрием Мережковским. В объемном труде под названием «Пушкин», Мережковский рассматривает влияние байронизма на культурную и литературную жизнь России 20-30 гг. 19 столетия. Он, в отличие от многих критиков, считает, что Байрон не оказал столь существенного влияния, как это традиционно признавалось: «Некоторые критики считали величайший из русских романов, — писал Мережковский, имея ввиду «Евгения Онегина»,— подражанием Байронову «Дон Жуану». Несмотря на внешнее сходство формы, я не знаю произведений более отличных друг от друга по духу. Веселая мудрость Пушкина не имеет ничего общего с едкою иронией Байрона».2 По мнению Мережковского, образом Евгения Онегина Пушкин развенчивал все привлекательные для русского читателя стороны байронизма.

Несколько позднее, но очень близко по смыслу к мнению Д.С. Мережковского, было высказано мнение одного из лидеров русского символизма Вячеслава Иванова. В статье «Два маяка» он подчеркивает, что Пушкин своими литературными героями развенчивал «байронического героя».

Теперь, по прошествию без малого двух столетий с момента вхождения Байрона и «байронического героя» в круг русской культуры, можно предположить, что уместны все вышеприведенные точки зрения. Байрон был и в центре русской культуры 20-30-х гг. 19 столетия, но его влияние и влияние «байронического героя» не только сходило на нет с учетом времени, но и сознательно преодолевалось как Пушкиным и Лермонтовым, так и другими деятелями культуры.

Опыт анализа стихотворения Н. Рубцова с точки зрения есенинских традиций.
Одним из наиболее ярких стихотворений Н. Рубцова – стихотворение “Звезда полей” (1964): Звезда полей во мгле заледенелой, Остановившись смотрит в полынью. Уж на часах двенадцать прозвенело, И сон окутал родину мою… Звезда полей! В минуты потрясений Я вспоминал, как тихо за холмом Она горит над золотом осенним, Она горит над зимн ...

Биография Эдуарда Николаевича Успенского
Эдуард Николаевич Успенский родился 22 декабря 1937 года в городе Егорьевске Московской области. Окончив школу, Успенский поступил в Московский авиационный институт. Уже в студенческие годы начинает заниматься литературным творчеством, печатается с 1960. Институт окончил в 1961. Творческий путь начинал как юморист, совместно с Аркадие ...

"Чайка" - на грани трагедии и комедии
"Чайка" (1896) - комедия. Авторское определение кажется парадоксом. Столько печальных событий, такой грустный, даже можно сказать трагический финал, и это есть комедия. Сложно с первого раза уловить тонкий комизм драматурга. Режиссер, который намерен ставить "Чайку" в жанре комедии, должен обладать особым складом ума ...