Элегические стихи А. Ахматовой насыщены глубоким психологизмом. Изобразительное начало, предметная детализация, фактура, пейзажные картины подчинены в них развитию переживания, выражению грустного и просветлённого элегического чувства.

Своеобразным примером элегии может послужить одно из последних стихотворений А. Твардовского:

Но, боже мой, и всё-таки неправда,

Что жизнь с годами сходит вся на клин,

Что есть сегодня, да, условно, завтра,

Да безусловно вздох в конце один

Нет, был бы он невыносимо страшен,

Удел земной, не будь всегда при нас

Ни детства дней, ни молодости нашей,

Ни жизни всей в её последний час.

Печаль Ахматовой и Твардовского – это не тоска или уныние. Она высветвляет душу, превращая скорбь в силу, делая боль очищающей и целительной. И сама смерть, мысли о ней становятся мудрыми и сдержанными, но тем более действенным гимном во славу бытия, утверждением его бесконечного разнообразия, красоты и неповторимости. И тут элегия соприкасается с одой, славящей жизнь и человека.

Трезво-реалистические и отнюдь не безмятежные раздумья о человеке и времени оборачиваются утверждением неумирающей «жизни всей», которую человек носит в себе до последнего мгновения.

Обращение к значительным, актуальным вопросам поэтического процесса 50-х – 80-х годов, к творчеству поэтов разных поколений позволяет сделать вывод о художественно-эстетических открытиях советской многонациональной поэзии, связанных с постижением мира, времени, человека.

В советской поэзии этих лет историзм поэтического мышления, позволяющий осмыслить и раскрыть неразрывную связь времён, проблем, конфликтов, противоречий.

Многообразие путей воплощения жизненной правды, углубленность проникновения в духовный мир человека, верность принципам гуманизма, народности позволяет поэзии с наибольшей полнотой и точностью служить отображением того времени.

Мудрым заветом новым поэтическим поколениям звучат строки одного из последних стихотворений Александра Твардовского:

Все в этом мире – только быть на страже –

Полным-полно своей, не привозной,

Ничьей и невостребованной даже,

Заждавшейся поэта новизной.

Пространство и вещь как философско-художественные образы
Изучая пространство, Бродский оперирует не Эвклидовыми «Началами», а геометрией Лобачевского, в которой, как известно, параллельным прямым некуда деться: они пересекаются. И не то чтобы здесь Лобачевского твердо блюдут, но раздвинутый мир должен где-то сужаться, и тут, тут конец перспективы. Пространство для поэта бесконечно, но это ...

“Манфред”
В 1817 году великий английский поэт навсегда покинул свою Родину, унося в душе печаль и горькую обиду изгнанника. С этого переломного момента в жизни Байрона начинается второй период его творчества, на протяжении которого были созданы поразительные по глубине и художественной силе произведения. Рассмотрим одно из них, наиболее важное дл ...

Булгаковедение последнего десятилетия
Булгаков сегодня не остро актуален и не моден, хотя его классичность признана — теперь он занял место в «большой» русской литературе рядом с Толстым, Достоевским, Чеховым и др. Спорят о беллетристике новейшего времени, романисты XX в. (Булгаков, Пастернак, Платонов) ушли в тень. Булгаковские чтения, начавшиеся в 1984 г., умерли с внеза ...