Романтические традиции в творчестве писателей
Страница 2
Информация о литературе » Романтизм в литературе » Романтические традиции в творчестве писателей

Алеко, придя к «сынам природы», получает полнейшую внешнюю свободу: «он во­лен так же, как они». Алеко готов слиться с цыганами, жить их жизнью, подчиняться их обычаям. «Он любит их ночлегов сени,/ И упоенье вечной лени,/ И бедный, звуч­ный их язык». Он ест с ними «нежатое пшено», водит по селам медведя, находит счастье в любви Земфиры. Поэт снимает как будто бы все преграды на пути героя в новый для него мир.

Тем не менее Алеко не дано насладиться счастьем и узнать вкус подлинной свободы. В нем по-прежнему живут характерные черты романтического индивидуалиста: горды­ня, своеволие, чувство превосходства над другими людьми. Даже мирная жизнь в цыганском таборе не может заставить его забыть о пережитых бурях, о славе и роскоши, о соблазнах европейской цивилизации:

Его порой волшебной славы

Манила дальняя звезда,

Нежданно роскошь и забавы

К нему являлись иногда;

Над одинокой головою

И гром нередко грохотал .

Главное же - Алеко не в силах побороть мятежные страсти, бушующие «в его измученной груди». И не случайно автор предупреждает читателя о приближении неизбежной катастрофы - нового взрыва страстей («Они проснутся: погоди»).

Неизбежность трагической развязки коренится, таким образом, в самой натуре героя, отравленного европейской цивилизацией, всем ее духом. Казалось бы, полностью слившийся с вольной цыганской общиной, он все-таки остается ей внутренне чуждым. От него требовалось вроде бы совсем немного: чтобы, как истинный цыган, он «гнезда надежного не знал и ни к чему не привыкал». Но Алеко не может «не привыкать», не может жить без Земфиры и ее любви. Ему кажется естественным даже и от нее тре­бовать постоянства и верности, считать, что она всецело принадлежит ему:

Не изменись, мой нежный друг!

А я . одно мое желанье

С тобой делить любовь, досуг,

И добровольное изгнанье.

«Ты для него дороже мира», - разъясняет дочери Старый цыган причину и смысл безумной ревности Алеко.

Именно эта всепоглощающая страсть, неприятие како­го-либо другого взгляда на жизнь и любовь и делают Алеко несвободным внутренне. Тут-то и проявляется наиболее ярко противоречие «его свободы и их воли». Не будучи свободен сам, он неизбежно становится тираном и деспотом по отношению к другим. Трагедии героя придается тем самым острый идеологический смысл. Дело, значит, не просто в том, что Алеко не может справиться со своими страстями. Он не может преодолеть узкое, ограниченное представление о свободе, свойственное ему как человеку цивилизации. В патриархальную среду приносит он взгляды, нормы и предрассудки «просвещения» - оставленного им мира. Поэтому он и считает себя вправе мстить Земфире за ее вольную любовь к Молодому цыгану, жестоко покарать их обоих. Оборотной стороной его свободолюбивых стремлений неизбежно оказываются эгоизм и произвол.

Лучше всего свидетельствует об этом спор Алеко со Старым цыганом - спор, в котором обнаруживается пол­ное взаимное непонимание: ведь у цыган нет ни закона, ни собственности («Мы дики, нет у нас законов» - скажет в финале Старый цыган), нет у них и понятия о праве.

Желая утешить Алеко, старик рассказывает ему «по­весть о самом себе» - об измене любимой жены Мариулы матери Земфиры. Убежденный, что любовь чужда всякому принуждению или насилию, он спокойно и твердо пере­косит свое несчастье. В том, что произошло, он видит даже роковую неизбежность - проявление вечного закона жизни: «Чредою всем дается радость;/ Что было, то не будет вновь». Вот этого мудрого спокойствия, безропотного смирения перед лицом высшей силы не может ни понять, ни принять Алеко:

Да как же ты не поспешил

Тотчас вослед неблагодарной

И хищникам и ей, коварной,

Кинжала в сердце не вонзил?

Я не таков. Нет, я не споря

От прав моих не откажусь,

Или хоть мщеньем наслажусь.

Особенно примечательны рассуждения Алеко о том, что для защиты своих «прав» он способен уничтожить даже спящего врага, столкнуть его в «бездну моря» и наслаж­даться шумом его падения.

Но мщение, насилие и свобода, думает Старый цыган, несовместимы. Ибо подлинная свобода предполагает, прежде всего, уважение к другому человеку, к его личности, его чувству. В финале поэмы он не только бросает Алеко обвинение в эгоизме («Ты для себя лишь хочешь воли»), но и подчеркивает несовместимость его убеждений и нрав­ственных принципов с подлинно свободной моралью цы­ганского табора («Ты не рожден для дикой доли»).

Для героя-романтика потеря возлюбленной «равнозначна кру­шению «мира». По­этому совершенное им убийство выражает не только его разочарование в дикой вольности, но и бунт против миропорядка. Спасаясь от преследующего его закона, он не может представить себе уклада жизни, который не регулировался бы законом и правом. Любовь для него не «прихоть сердца», как для Земфиры и Старого цыгана, а брак. Ибо Алеко «отрекся лишь от внешних, поверхностных форм культуры, а не от внутренних ее основ».

Можно говорить, очевидно, о двойственном, критиче­ском и одновременно сочувственном, отношении автора к своему герою, ибо с характером героя-индивидуалиста у поэта были связаны освободительные стрем­ления и надежды. Деромантизируя Алеко, Пушкин отнюдь не обличает его, но раскрывает трагизм его стремления к свободе, неизбежно оборачивающейся внутренней не­свободой, таящей в себе опасность эгоистического произ­вола.

Страницы: 1 2 3


Августа Леонидовна Миклашевская
Даже на минуту невозможно себе представить, что в лирике Сергея Есенина отсутствуют такие её шедевры, как «Заметался пожар голубой…», «Ты такая ж простая, как все…» «Пускай ты выпита другим…», «Дорогая, сядем рядом…», «Мне грустно на тебя смотреть…», «Ты прохладой меня не мучай…», «Вечер чёрные брови насопил…». Между тем, этих знамениты ...

Уровни гендерных художественных конфликтов
К концу XX века читателю представилась возможность получить художественную информацию о гендерных конфликтах в основном из произведений самих женщин, которые не только художественным творчеством, но и своей общественной деятельностью, как публицисты, защищают права женщин. Драматург и прозаик Мария Арбатова полагает, что «борьба женщин ...

Андеграундный «слой» в индустриальной прозе.
Соцреалистическая модель в романе Л.Леонова «Соть» связана с наиболее заметными читателю фактами: главный герой – коммунист, руководитель строительства. Сюжетная динамика отражает превращение глухого, заброшенного в лесной чащобе края в индустриальный ценр, производящий бумагу, на которой будет печататься букварь для неведомой маленькой ...