Завершается сборник небольшим рассказом, в котором писательница вновь прибегает к монтажной композиции. Автор вспоминает о маме и своих детских впечатлениях, в которых неизменно присутствует перловый суп, давший название произведению. Каждая из частей могла бы стать законченным рассказом, но писательница предпочла объединить их, и таким образом, значение отдельных эпизодов, дополняя друг друга, меняет угол, под которым понимается целое. Если сопоставить это с рассказами Улицкой на уровне сборников, становится возможным в очередной раз подтвердить предположение о том, что восприятие рассказов меняется за счет их объединения. Истории о пропавших перед праздником нищих, о воровке под видом погорелицы, о смерти соседской дочери не просто воспоминания о несчастьях, затронувших детскую психику и породившую навязчивую неприязнь к перловому супу. Действующая во всех трех эпизодах мама, ее непременное участие, искреннее сочувствие олицетворяют сострадание, единственное возможное сцепление разрушенных связей мира.

В цикле "Первые и последние" впервые, по сравнению с двумя предыдущими сборниками, идея единства рассказов преобладает над его художественным выражением. Это, можно сказать, переходный этап, так как в следующей книге зависимость композиционных связей от авторской концепции восприятия мира выражена ярче и сложнее.

"Люди нашего царя"

В предисловие к рассмотрению циклов из последней книги Улицкой, под названием "Люди нашего царя", вышедшей в 2005 году, стоит привести отзыв одного критика, написавшего, что всё в этой книге “правда. Но специфическая, как в журнале "Мужское здоровье", где у героев нет иной проблемы, кроме сочетания белков и углеводов. У Людмилы Улицкой проблема тоже одна - жизнь сломана зря. Складывается ложное впечатление, что это единственное сочетание ингредиентов. А между тем некоторые становятся знаменитыми писательницам…” ["Комсомольская правда", 2005, 28 июля - 4 августа].

Жизнь не может быть сломана не зря - так, скорее, могла бы сказать писательница. Но когда это происходит, можно ли найти какое-то убедительное объяснение? В ответ - слова Улицкой: “Я полагаю, что за пределами нашего существования есть нечто, что даст осколкам сложиться в картинку и прояснит ее. Определит истину победы и поражения”. [кн. обозр] Складывается впечатление, что ее творчество - своеобразный поиск точек, в которых ищущий иногда может уловить проблеск того запредельного бытия и не понять, а почувствовать его закон.

Книгу предворяет эпиграф из Лескова: “Каких только людей нет у нашего царя! ” - и своеобразное продолжение этой мысли в небольшом предисловии ко всему изданию. Автор говорит о невозможности личности обрести законченность и полноту: “Ужасная догадка: нет никакого "я", есть одни только дорожные картинки, разбитый калейдоскоп, и в каждом осколке то, что ты придумывал, и весь этот случайный мусор и есть "я" <…>”. [с.7] Если судить по предыдущему творчеству Улицкой, эта мысль совершенно не покажется новой: везде многогранность и неоднозначность. Но здесь речь идет об авторе, который, ощущая свою “осколочность”, “пытается избежать собственной, давно осточертевшей точки зрения, изношенных суждений и мнений”. [с.7] Поэтому рассказчиком и наблюдателем становится Женя, а автор “остается посередине” [с.8], между ней и наблюдаемым. И в этом странном положении смешения, но невовлеченности взору открывается “дивная игра” [с.8], а “маленькие люди нашего царя наблюдают эту картину, задрав голову. Они восхищаются, дерутся, убивают друг друга и целуются. Совершенно не замечая автора, которого почти нет”. [с.8] Здесь одна интересная деталь: все смотрят на картину и не замечают автора, но и сам автор теперь среди наблюдателей, следовательно, допускается наличие еще одного автора, о котором, вероятно, идет речь в эпиграфе.

За подтверждениями, как и опровержениями, следует обратиться к текстам.

В книге четыре отдельных сборника: "Люди нашего царя", "Тайна крови", "Они жили долго…" и "Дорожный ангел". В каждом цикле по-прежнему ощутимы традиционные для Улицкой приемы, но по ходу исследования возможно отметить некоторые новые особенности ее прозы.

Начало писательской карьеры
Период литературного ученичества был долгим и - трудным, длился почти десять лет. Молодой Бальзак попытался обрести необходимую для его занятий материальную независимость, купив на взятые взаймы средства типографию, но не сладил с конкурентами и вынужден был продать свое дело. Всю жизнь потом он нес тяжкое бремя долговых обязательств и ...

«Книга жизни».
Первая книга романа (1942) посвящена юности Абая, вторая (1947)—становлению Абая-поэта. Они охватывают события 27 лет. Третья (1952) и четвертая (1956) книги посвящены последним двадцати годам жизни поэта. Центральная тема романа - путь казахского народа из тьмы средневековья к общерусскому революционному движению. Рас­крывается она но ...

Героическая тема в литературе русского классицизма. Национальная особенность русского классицизма
Господствующим направлением в русской литера­туре к середине XVIII в. становится классицизм. «Классицизм как литературное направление, возникшее в определенную историче­скую эпоху, был явлением прогрессивным,— пишет современный исследователь.— Он помог созданию национального искусства, способствовал выработке идеалов гражданственности, ...