Страдания «маленького человека» — тема не новая в русской литературе. Она в полном объеме была представлена в гениальных творениях Гоголя, Достоевского, Чехова.

Рассказы Зощенко продолжают проблематику произведений о «маленьком человеке», берущую начало из гоголевской «Шинели». Однако это совершенно иной взгляд, иная трактовка старой темы в изменившихся условиях. Маленький, незаметный, привыкший изъясняться «большею частью предлогами, наречиями и, наконец, такими частицами, которые решительно не имеют никакого значения», гоголевский чиновник превращен в советского служащего, для которого выигрыш в лотерею становится пределом земных мечтаний, как в свое время новая шинель для Акакия Акакиевича Башмачкина[6].

Для того чтобы представить центрального героя рассказов Зощенко, необходимо «составить» его портрет из тех мелких черточек, которые рассеяны по отдельным рассказам. Большая тема у Зощенко раскрывается не в одном произведении, а во всем его творчестве, как бы по частям.

Читая рассказы Зощенко, мы познаем психологию человека, привыкшего к своему ничтожному положению в обществе, к тому, что его судьба — ничто по сравнению с любой инструкцией, приказом или параграфом. Когда к человеку перестают относиться как к мыслящей, оригинальной личности, он постепенно теряет чувство самоуважения. Отсюда его преклонение перед должностными лицами, подобострастное заискивание перед теми, от кого он зависит, неверие в бескорыстие ближнего и т. д.

Шофер Егоров из рассказа «Веселая игра» терпит унизительное обращение со стороны своего партнера по бильярду. В качестве штрафа за проигрыш тот предлагает отрезать ему усы. Егоров соглашается, и это кажется диким всем присутствующим. Выясняется, что характер взаимоотношений игроков «запрограммирован» уже их местом на служебно-иерархической лестнице. Показательно даже их обращение друг к другу: Егорова к партнеру — на «вы» и по имени-отчеству; егоровского партнера — исключительно на «ты» и по фамилии. Выигравший говорит: «Другой там заставляет шофера ждать на морозе три часа. А я к людям гуманно подхожу. Это шофер с нашего учреждения, и я его завсегда в тепло беру. Я к нему не свысока отношусь, а я с ним по-товарищески на бильярде играю. Учу его и маленько наказываю. И что теперь ко мне придираются — я просто не пойму». Он и вправду не понимает, поскольку убежден в своем благородстве. Интересно, правда, представить его с кем-нибудь из вышестоящих начальников.

А что же чувствует тот самый «маленький человек», в данном случае шофер Егоров? Что происходит в его душе? Переживает он или привык к подобного рода хамству, ставшему естественным в советских учреждениях? А может быть, радуется, что его не заставляют мерзнуть на улице и берут «в тепло»? Даже если так, все равно эта радость — трагедия. Трагедия человека, превратившегося в ничтожество из-за небрежного и оскорбительного отношения к нему окружающих.

Рассказ «История болезни» начинается так: «Откровенно говоря, я предпочитаю хворать дома. Конечно, слов нет, в больнице, может быть, светлей и культурней. И калорийность пищи, может быть, у них более предусмотрена. Но, как говорится, дома и солома едома».

Больного с диагнозом «брюшной тиф» привозят в больницу, и первое, что он видит в помещении для регистрации вновь поступающих, — огромный плакат на стене: «Выдача трупов от 3-х до 4-х». Едва оправившись от шока, герой говорит фельдшеру, что «больным не доставляет интереса это читать». В ответ же он слышит: «Если . вы поправитесь, что вряд ли, тогда и критикуйте, а не то мы действительно от трех до четырех выдадим вас в виде того, что тут написано, вот тогда будете знать». Далее медсестра приводит его в ванную комнату и предлагает залезть в ванну, где уже купается какая-то старуха. Казалось бы, медсестра должна извиниться и отложить на время процедуру «купанья». Но она привыкла видеть перед собой не людей, а пациентов. А с пациентами что церемониться? Она спокойно предлагает ему залезть в ванну и не обращать на старуху внимания: «У нее высокая температура, и она ни на что не реагирует. Так что вы раздевайтесь без смущения».

Выводы
Такова философия предромантической литературы. Она выразила недовольство буржуазным прогрессом, примитивностью, механистичностью просветительского рационализма, но ничего лучшего, кроме мистики и идеализации средневековья, не могла предложить своему поколению. Когда свершилась Французская революция, романтизм и на первых порах реакционн ...

«Слово о законе и благодати» митрополита Иллариона. Отражение в «Слове о законе и благодати» культурного расцвета и политического значения древнерусского государства
Священник Иларион (будущий митрополит) пишет «Слово о законе и благодати» — богословский трактат, в котором, однако, из догматических рассуждений о превосходстве «благодати» (Нового завета) над «законом» (Ветхим заветом) вырастает отчетливо выраженная церковно-политическая и патриотическая тема: принявшая христианство Русь — страна не м ...

"Чайка" - на грани трагедии и комедии
"Чайка" (1896) - комедия. Авторское определение кажется парадоксом. Столько печальных событий, такой грустный, даже можно сказать трагический финал, и это есть комедия. Сложно с первого раза уловить тонкий комизм драматурга. Режиссер, который намерен ставить "Чайку" в жанре комедии, должен обладать особым складом ума ...