|
И бескорыстной, и простой; Но ты явился, гость незваный, И вновь мне возвратил покой! С тобою чувствами сливаюсь, В речах весёлых счастье пью; Но дев коварных не терплю, - И больше им не доверяюсь! Отмечалось сходство этого во многом наивного, детского стихотворения с посвящением к поэме Рылеева «Войнаровский», обращённым к А.А. Бестужеву. Стремление к большой идейной дружбе восходит к культу дружбы в поэзии декабристов. Стихотворение Лермонтова, конечно, не поднимается до высокого гражданского пафоса послания молодого Пушкина «К Чаадаеву», но оно продолжает традицию дружеских посланий декабристской поэзии, и этим обусловлено его внешнее сходство со стихами поэта-декабриста Рылеева. Память о декабристах была жива в Университетском пансионе. Несколько декабристов учились в этом учебном заведении. Н.П. Огарёв в стихотворении «Памяти Рылеева» впоследствии вспоминал, какое влияние оказали декабристы на новое поколение: Везде шепталися. Тетради Ходили в списках по рукам; Мы, дети, с робостью во взгляде, Звучащий стих свободы ради, Таясь, твердили по ночам. Бунт, вспыхнув, замер. Казнь проснулась. Вот пять повешенных людей… В нас молча сердце содрогнулось, Но мысль живая встрепенулась И путь означен жизни всей. Рылеев мне был первым светом… Отец! По духу мне родной – Твоё названье в мире этом Мне стало доблестным заветом И путеводною звездой. Лермонтову и его ближайшим друзьям по Университетскому пансиону были дороги «доблестные заветы» декабристов; «путеводная звезда» поэзии Рылеева, так же как Герцену и Огарёву, светила им во всёсгущающемся мраке николаевской реакции. Именно в эти годы в кругах, близких к Московскому университету, среди разночинной молодёжи возникают тайные кружки. В условиях глухого, затаённого брожения четырнадцати-пятнадцатилетний Лермонтов был готов отдать свою жизнь борьбе с тиранией, борьбе за счастье народа. В одном из ранних стихотворений «Жалобы турка» (1829) он следует распространенному в декабристской поэзии приёму иносказания. В форме письма к другу-иностранцу поэт говорит, конечно, не о Турции, а о крепостнической России: Там рано жизнь тяжка бывает для людей, Там за утехами несётся укоризна, Там стонет человек от рабства и цепей! Друг! этот край… моя отчизна! Отроческие юношеские стихотворения Лермонтова свидетельствуют о поразительной силе духа, и стремлении к борьбе за грядущее освобождение. В эти же годы в его лирике возникает образ поэта-гражданина, поэта-пророка: Изгнаньем из страны родной Хвались повсюду как свободой; Высокой мыслью и душой Ты рано одарён природой; Ты видел зло и перед злом Ты гордым не поник челом. Ты пел о вольности, когда Тиран гремел, грозили казни; Боясь лишь вечного суда И чуждый на земле боязни, Ты пел, и в этом есть краю Один, кто понял песнь твою. Вольнолюбивая семья Московского университетского пансиона способствовала быстрому формированию общественно-политических взглядов и поэтического дарования Лермонтова. Николай I и его жандармы подозрительно относились к пансиону. В марте 1830 года Николай I неожиданно приехал в пансион. «Плетение словес» Епифания Премудрого. «Житие Стефана Пермского» Народ в эпопее «Путь Абая» Деятельность Анонимной типографии |
В Московском университете пансионе
Страница 2
Информация о литературе » Творчество Михаила Лермонтова » В Московском университете пансионе
