Художественная специфика конфликта и хронотопа в женской прозе. Гендерный конфликт в исторической ретроспективе
Страница 2
Информация о литературе » Типология и поэтика женской прозы - гендерный аспект » Художественная специфика конфликта и хронотопа в женской прозе. Гендерный конфликт в исторической ретроспективе

Современное понятие «гендерный конфликт» ретроспективно распространяется и на литературу предшествующих эпох, ибо она, за редкими исключениями, всегда говорит о взаимоотношениях полов, определяемых исторической эпохой. О гендерных конфликтах в строгом смысле этого понятия можно говорить применительно к таким произведениям первой половины XX века, как «Мальва» М. Горького, «Виринея» Л. Сейфулиной, «Цемент» Ф. Гладкова, «Таня» А. Арбузова. Можно вспомнить и более поздние произведения – «Битва в пути» Г. Николаевой, «Екатерину Воронину» А. Рыбакова и др. Так, яркую социальную, точнее революционную направленность имеет гендерный конфликт в романе Ф.Гладкова «Цемент» (1925), на котором целесообразно остановиться подробней: начало советской эпохи высвечивает истоки положения женщины в России XX века. Гендерный конфликт в «Цементе» в большей мере подан через восприятие мужчины, не понимающего нового в поведении женщины. Герой гражданской войны Глеб Чумалов, демобилизовавшись, не может согласиться с тем, что его жена Даша, которую он оставил несколько лет назад милой, кроткой, послушной, «встретила его не так, как он мечтал » [Гладков, 1983, с.282; далее указываются только страницы]. Став ответственным работником женотдела (символом чего в романе выступает красная повязка), Даша, конечно, очень рада неожиданному возвращению мужа: «…. Она не могла от него оторваться и по-ребячески лепетала:

- Ой, Гле-еб! Как же ты так… Я и не знала… откуда же ты взялся? И так… неожиданно!

И смеялась и прятала у него голову на груди. А он все прижимал ее и чувствовал, как бьется ее сердце, как вся она дрожит в неудержимом трепете.

Они оторвались друг от друга, опьяненно вглядывались в лица, в глаза, смеялись и опять бурно обнимались» [с. 280].

Но повествователем не раз подмечается в черной глубине Дашиных глаз «испуганная радость», «неосознанный страх» [с. 279]. Знаком ли неверности это было? Скорее это была уверенность, что возвращение мужа перечеркнет сложившийся без него уклад жизни женщины. С этим она смириться не могла, ибо в романтике переустройства жизни она нашла свое человеческое призвание. «Два дня я не буду – очень срочная командировка в деревню», - сообщает Глебу Даша; она даже помыслить не может отказаться от своего дела.

Дальнейшие попытки Глеба воспользоваться своими супружескими правами натолкнулись на твердое сопротивление Даши, на ее «лукавую усмешку». Ссылаясь на срочную командировку и «партдисциплину», что в общем соответствовало действительности, Даша оставляет мужа в одиночестве и смятении: «Красная повязка упрямо дразнила его до самой стены, звала за собой и смеялась. А потом, у пролома, Даша оглянулась, помахала ему рукой и сверкнула зубами. Глеб стоял на крылечке и, пораженный, смотрел на уходящую Дашу: никак не мог понять, что случилось» [с. 281].

Что переживает Даша, автором-мужчиной показано весьма скупо, через брошенную реплику: «Ах, Глеб…Даже не верится… совсем стал другой – новый… и родной, и чужой» [с. 282]. Далее Гладков показывает, что Даша боится потерять обретенную без мужа гражданскую свободу. Уже один из первых диалогов Даши и Глеба высвечивает все грани гендерного конфликта:

«- Ты во мне, Глеб, и человека не видишь. Почему ты не чувствуешь во мне товарища? Я, Глеб, узнала кое-что хорошее и новое. Я уж не только баба… Пойми это… Я человека в себе после тебя нашла и оценить сумела… Трудно было… дорого стоило… а вот гордость эту мою никто не сломит… даже ты, Глебушка…

Он свирепо и грубо обрывал ее:

- Мне сейчас баба нужнее, чем человек… Есть у меня Дашка или нет? Имею я право на жену или я стал дураком? На кой черт мне твои рассуждения!

Она отталкивала его и, сдвигая брови, упрямо говорила:

- Какая же это любовь, Глеб, ежели ты не понимаешь меня? Я так не могу…Так просто, как прежде, я не хочу жить… И подчиняться просто, по-бабьи, не в моем характере…

Страницы: 1 2 3 4


Есенин и древнерусская литература.
В 1916 году появляется первый сборник стихов С. Есенина “Радуница”, объединивший стихи, рисующие крестьянский быт и трактующие религиозные сюжеты. В ритме стихов “Радуницы”, в их чередовании и повторах есть что–то от народного орнамента, вышивки на крестьянском полотенце. Отдельно следует сказать о мощном воздействии на Есенина древнер ...

«Повесть о Горе-Злосчастии». Обобщенный образ героя. Связь с фольклором
«Повесть о Горе-Злосчастии» создана в купеческой среде во 2-ой половине 17 в. повесть написана народным стихом, на бытовой сюжет, сопровождаемый лирическими нравоучениями. Герой повести - Молодец, у него нет имени, не послушался родителей, говоривших: «Не ходи, чадо, в пиры и в братнины, не садися ты на месщц болшее, не пей, чадо, двух ...

Пространство в осмыслении литературоведов и философов
На фоне происшедших в России перемен неожиданно высветилась проблема пространства. Мы теперь меньше говорим о времени («историческом», «судьбоносном» и т.п.), но с большим интересом относимся к различным пространствам, соотношению их. Возобновились привычные для России споры западников и славянофилов (по наблюдениям историков, попыток е ...