После отъезда Ивана Федорова из Москвы в оставшейся после него типографии печатники Никифор Тарасиев и Невежа Тимофеев напечатали (20 декабря 1568 года) только одну книгу — «Псалтирь». По высокому качеству полиграфического исполнения «Псалтири» видно, что печатники этой книги, безусловно, были учениками Ивана Фёдорова. Несмотря на использование фёдоровских шрифтов, книга отличалась от двух первопечатных изданий своим оформлением, в частности, фигурными заставками. Любопытно, что в послесловии о Псалтыри написано как о первом печатном издании, игнорируя две первые московские книги. Печаталась Псалтырь в смутное время, что сильно отразилось на ее фразеологии, особенно в послесловии.

После выхода этого издания печатание книг в Москве приостановилось и возобновилось только в 1589 году. Причины перерыва в книгопечатании раскрывают события того времени. С одной стороны, в это время заботы государственной власти были направлены на ведение войн с соседними государствами. С другой стороны, именно в эти годы происходила наиболее напряженная борьба центральной власти с боярством; борьба эта привела к организации опричнины (1565). В декабре 1564 года царь внезапно уехал из Москвы и обосновался в Александровой слободе; понятно, что вопросы типографского дела в тот период отошли на последнее место. Не стало также главного вдохновителя и покровителя книгопечатания митрополита Макария, умершего во время печатания «Апостола»; интересы его преемников были совсем другие. К тому же в 1571 г. Москва пострадала от пожара во время опустошительного набега крымского хана Девлет-Гирея. Печатный двор был уничтожен.

Небольшая типография была устроена Иваном Грозным в Александровской слободе, его загородной резиденции – расположенной в 113 км от Москвы, где 31 января 1577 года мастер Андроник Тимофеев Невежа напечатал «Псалтирь». Неясно, является ли он тем же лицом, что и Невежа Тимофеев. А.С. Зернова идентифицирует его с Невежей Тимофеевым. М.Н. Тихомиров считает Невежу Тимофеева отцом Андроника.[18]

На книгах, напечатанных Андроником Невежей, сказалось сильное влияние мастерства Ивана Фёдорова. Андроник сам был художник, он резал гравюры на дереве. В гравюре он практикует использование черных линий, срезает, где можно, фон, проявляет несомненный вкус ко всему декоративному. Как человек нового поколения он подписывает свои гравюры инициалами или полностью своим именем.

Заставки по большей части скопированы с заставок Ивана Фёдорова, но не достигают совершенства последних. Впрочем, у Андроника Невежи имеются и самостоятельные, нигде ранее не встречавшиеся рисунки, как, например, заглавные буквы. В «Апостоле», напечатанном 4 июля 1597 года, Андроник Невежа указал в послесловии тираж книги: «А напечатано книг сих вкупе тысяча пятьдесят». Это единственный случай, по которому можно судить о размере тиража изданий того времени. Ценность такого указания огромна.

В 1598 году впервые рядом с именем Андроника Невежи упоминается имя его сына Ивана Невежина. Последние книги с именем Андроника вышли в 1602 году, в 1604—1611 годах Иван Андроников Тимофеев или Невежин занимался печатанием книг уже один, из чего можно заключить, что его отец умер в 1602 или в 1603 году.

Мотивы одиночества и отчуждения
Эти мотивы относятся к числу поэтических инвариантов Бродского17 . Лирический герой Бродского отчужден и от людей, и от вещей: Вещи и люди нас окружают. И те, и зги терзают глаз. Лучше жить в темноте. < .> Мне опротивел свет. < .> Я не люблю людей. («Натюрморт». 1971 /II; 270-271]) Повторяющийся образ, воплощающий раз ...

«Мы все в эти годы любили…». (О 3 прототипах Анны Снегиной)
Пленительный образ главной героини поэмы «Анна Снегина» постоянно представал в новых неожиданных гранях, и за каждой угадывалось живое лицо – три прекрасные женщины, озарившие юность Есенина. Одна из них широко известна, это Лидия Ивановна Кашина, дочь богатого помещика Ивана Петровича Кулакова. Лидия Ивановна Кашина была красивой и обр ...

Структура новеллы "Превращение"
Часть первая. Теперь поговорим о структуре новеллы. Часть первую можно разделить на семь сцен, или сегментов: Сцена I. Грегор просыпается. Он один. Он уже превратился в жука, но человеческие впечатления еще мешаются с новыми инстинктами насекомого. В конце сцены вводится пока еще человеческий фактор времени. "И он взглянул на бу ...