Категории пространства и времени в лирике И.Бродского

Категории пространства и времени принадлежат к числу наиболее общих универсальных категорий культуры, а, следовательно, и литературы.

Пространство и время включает в себя весь комплекс проблем, связанных с жизнью художественного текста. Будучи ориентированным на создание целостной модели мира, пространство и время содержит концептуальные моменты мировосприятия автора и общие принципы преобразования их в художественную ткань текста. Строительство и реконструкция зданий капитальный ремонт зданий и реконструкция.

Для обозначения связи пространства и времени в научной литературе широко используется термин «хронотоп». Его появление связывают с именем М.Бахтина, который придавал понятию культурно-мировоззренческое значение.

Ученый определяет хронотоп как «слияние пространственных и временных примет в осмысленном и конкретном целом». Смысловое содержание пространства и времени взаимно выявляют друг друга так что «приметы времени раскрываются в пространстве, и пространство осмысливается и измеряется временем. По мнению М.Бахтина, в хронотопе раскрывается не только временная реальность мира и культуры, но и сам человек, ибо его образ и тип в культуре в целом «существенно хронотипичен». Литературно-поэтические образы, формально развертываясь во времени (как последовательность текста) своим содержанием воспроизводит пространственно-временную картину мира.

Эти категории являются определяющими и для философской лирики И.Бродского. На это указывает А.Ранчин, подчеркивая концептуальную связь между инвариантными темами поэтического мира Бродского – отчуждение «Я» от мира, от вещного бытия и от самого себя, от своего дара, от слова – и «неизменными атрибутами этой темы – время и пространство как модусы бытия и постоянный предмет рефлексии лирического «Я».

В пространственно-временном строе лирики Бродского проявляется характерная для постмодернизма проекция нескольких временных пластов на пространственную ось координат. События, происходившие в разные исторические периоды воспринимаются одновременно и в настоящем, что создает эффект вневременности. Так, в «Конце прекрасной эпохи» доминируют темы завершенности, тупика, конца пространства и времени: «Грядущее настало, и оно переносимо…» но здесь же появляется и тема запредельного существования, преодоления границы во времени.

Последнее стихотворение цикла посвящено попытке (и попытке удавшейся) преодоления пространственной границы – переходу границы империи. Начинается оно словами: «Задумав перейти границу…», а заканчивается первым впечатлением от нового мира, открывшегося за границей, - мира без горизонта:

… вставая навстречу

еловый гребень вместо горизонта.

Мир без горизонта – это мир без точки отсчета и точки опоры.

Стихотворения первых эмигрантских лет пронизаны ощущением запредельности, в прямом смысле слова заграничности. Это существование в вакууме, в пустоте:

…Ниоткуда с любовью, надцатого мартобря.

Вместо привычных характеристик пространства – времени здесь что-то чуждое и непонятное:

Перемена империи связана с гулом слов

с лобачевской суммой чужих углов,

в возрастанием исподволь шансов встречи

параллельных линий, обычной на полосе…

Для поэзии Бродского вообще характерно ораторское начало, обращение к определенному адресанту (ср. обилие «последний», «писем» и т.д.). Однако если первоначально Бродский стремился фиксировать позицию автора, в то время как местонахождение адресанта могло оставаться самым неопределенным (например: «Здесь, на земле…» («Разговор с небожителем»), «Когда ты вспомнишь обо мне / В краю чужом… («Пение без музыки»), то в зрелой лирике (сб. «Часть речи») потратив, фиксируется, как правило, точка зрения адресанта, а местонахождение автора остается неопределенным, а подчас и неизвестным ему самому («Ниоткуда с любовью»). Особенно характерно в этом отношении стихотворение «Одиссей Телемаху» (1972), написанное от лица потерявшего память Одиссея:

…ведущая домой

дорога оказалось слишком длинной,

как будто Посейдон, пока мы там

теряли время, растянул пространство.

Мне неизвестно, где я нахожусь,

что передо мной.


Демон и Маргарита
В обоих великих произведениях мы встречаем Маргариту – любимую девушку главного героя. Но судьба одной совершенно не похожа на судьбу другой так же, как и отношение с демоном. Гетевская Маргарита – простая девушка, не отличающаяся ни остротой ума, ни обширными познаниями, ни даже мечтами пусть неясными, неопределенными, но куда-то влек ...

Детская литература в XVIII в
Древнерусская литература для детей явилась почвой для детской литературы последующих эпох. Ее достижения были развиты в первую очередь в XVIII веке, в истории которого отчетливо выделяются три периода: 1) первая четверть столетия; 2) середина века (с 1726 по 1768г.г.); 3) последняя треть века. Первый период совпадает с царствованием Пе ...

Демонические традиции
М.Булгаков и И.Гёте – два великих писателя, на вершину славы, которых подняли их не менее великие романы: «Мастер и Маргарита» и «Фауст». Фантастические истории с демоническим уклоном до сих пор трогают сердца людей, а критики находят сходство между двумя демонами: Воландом и Мефистофелем. Изображение дьявола в русской и мировой литера ...