Письменность и просвещение

Создание славянской азбуки связывают с именами византийских монахов-миссионеров Кирилла и Мефодия, знаменитых «Солунских братьев»[1]. Во второй половине X в. была создана «глаголица», на которой писались первые переводы церковных книг для славянского населения Моравии и Паннонии. Дошедшие до нас древнерусские глаголические памятники - это «Киевские листки» и «Зографское евангелие». К концу X в. возникла новая азбука - «кириллица», вытеснившая глаголицу. Кириллица имела гот же алфавитно-буквенный состав, что и глаголица, но отличалась от нее более простой и четкой формой букв и точным соответствием звуковому составу старославянского языка. Важно иметь в виду, что принятие христианства на Руси способствовало распространению письменности и книжности[2].

При монастырях и соборных церквах создавались библиотеки, наиболее известные из них - это книгохранилища в Софийских храмах Киева и Новгорода. Как свидетельствуют летописи, уже в XI в. на Руси были библиотеки.


«Повесть о Горе-Злосчастии». Обобщенный образ героя. Связь с фольклором
«Повесть о Горе-Злосчастии» создана в купеческой среде во 2-ой половине 17 в. повесть написана народным стихом, на бытовой сюжет, сопровождаемый лирическими нравоучениями. Герой повести - Молодец, у него нет имени, не послушался родителей, говоривших: «Не ходи, чадо, в пиры и в братнины, не садися ты на месщц болшее, не пей, чадо, двух ...

Я родом не из детства – из войны (по военной поэзии Ю. Друниной)
Я никогда героем не была, Не жаждала ни славы, ни награды. Дыша одним дыханьем, Я не геройствовала, а жила. Ю. Друнина Юлия Владимировна Друнина родилась в 1924 году, а в 1989 году вышел в свет двухтомник произведений Ю. Друниной, в котором была опубликована ее автобиография. Шестьдесят одна страница – и почти вся жизнь, судьба, оп ...

Пощечина режиму
Шаламов в своей прозе (в отличие, к примеру, от А.И. Солженицына) избегает прямых политических обобщений и инвектив. Но каждый его рассказ тем не менее «пощечина», пользуясь его же словом, режиму, системе, породившей лагеря. Писатель нащупывает общие болевые точки, звенья одной цепи — процесса расчеловечения. То, что «в миру» могло быт ...