"Девочки"
Страница 1

Следующий цикл "Девочки" ярко выделяется на фоне остальной прозы Людмилы Улицкой. В нем с тонким психологическим мастерством изображен мир девочек-подростков, особое возрастное восприятие действительности, которое, в конечном счете, определит ход их жизни. Человек формируется в детстве - это известное утверждение писательница проверяет и вносит интересные и глубокие дополнения.

Все начинается с появления ребенка на свет, как в рассказе "Чужие дети". С первых строк Улицкая поражает необычайным языком, в котором сочетаются образность и сдержанная манера повествования. “Факты были таковы: первой родилась Гаяне, не причинив матери страданий сверх обычного. Через пятнадцать минут явилась на свет Виктория, произведя два больших разрыва и множество мелких разрушений в священных вратах, входить в которые столь сладостно и легко, а выходить - тяжело и болезненно”. [с.126] Читая такое, сложно не поверить, как слово способно изменить суть того, о чем говорится. В одной короткой фразе писательница умеет сконцентрировать сложную для передачи обычным языком мысль; например, “…Гаяне мирно спала, словно бы и не заметив своего выхода на хрупкий мостик, переброшенный из одной бездны в другую”. [с.126] Для объяснения этой фразы потребовалось бы не одно предложение - здесь целая философская концепция, но художественная речь, которой Улицкая прекрасно владеет, легко обходится несколькими словами.

Уместно сделать небольшую оговорку: эти метафоры кажутся знакомыми, но говорят не о творческом бессилии автора, а скорее о восприимчивости к опыту предшествующей литературы. В более поздних произведениях подобных узнаваемых метафор станет меньше, что свидетельствует о постепенном развитии художественного слога автора.

Рождение и смерть, начало и конец того, чему все еще не найдено объяснение, все время занимают писательницу. Две неразделимые неизбежности человеческого бытия кажутся привычными, когда-то им радуются, когда-то противятся, но все время забывают, что это величайшая тайна, установленная гармония, существующая по своим законам. Самостоятельность жизни, которая ограничивает самостоятельность человека и одновременно формирует его, вызывает восхищение автора и является обширным полем ее исследования.

Выбранный термин "исследование" напоминает о свойственном Улицкой научном подходе, но он всегда уравнивается религиозной стороной ее творчества. Эта двойственность, пронизывающая произведения, служит объективности, можно сказать, универсальности повествования. “Теперешняя наука утверждает, что эмоциональная жизнь человека начинается еще во внутриутробном существовании, и весьма древние источники тоже косвенным образом на это указывают: сыновья Ревеки, как говорит Книга Бытия, еще в материнской утробе стали биться”. [с.138] Так начинается рассказ "Подкидыш" о сложно доступных пониманию взаимоотношениях сестер-близнецов. Виктория каким-то особым чутьем знает все слабые стороны Гаяне, и направляет свой недюжинный талант на выдумывание способов обиды беспричинно, но страстно нелюбимой сестры. Одной из блестящих ее побед было присвоение имени сестры. Что ее к тому подтолкнуло - “сам Фрейд не догадается” [с.140], но успех воодушевил. Снова и снова Гаяне подвергается испытаниям, одно из которых оставило глубокий, нестираемый след. Убедив сестру, что ее хотят украсть, Гаяне прячет Викторию в дровяной сарай, где она пережила самые страшные мгновения. Никогда не забудется ужас неведомого, одинокое бессилие перед “бездонностью и огромностью, нахлынувшими на нее” [с.146], и она всегда будет чувствовать, что, за границей “малости и милости здешнего мира” [с.146], существует что-то непостижимое. Вероятно, поэтому так легко Виктория внушит Гаяне мысль, что ее их семье подкинули. “Она поверила сестре сразу и неколебимо. Все объяснялось: тонкие тревоги ее жизни, беспокойства, темные предчувствия и неопределенные страхи получили полное оправдание”. [с.157] Полное сходство с сестрой даже не замечается - страх убеждает больше, чем реальность. Странная человеческая природа: с ужасом легко согласиться, несчастью всегда найдется объяснение. Несколькими годами раньше отец близнецов, Серго не поверил своему почти чудесному долгожданному отцовству. Он всегда считал, что все женщины порочны, и жена легко перестала быть исключением. Серго не замечает очевидного: у девочек точно такие же, как у него родинки… Но чтобы увидеть, надо хотеть увидеть.

Страницы: 1 2 3


Антиутопический мир.
Уже на первых страницах романа Е. Замятин создаёт модель идеального, с точки зрения утопистов, государства, где найдена долгожданная гармония общественного и личного, где все граждане обрели наконец желаемое счастье. Во всяком случае таким оно предстаёт в восприятии повествователя - строителя Интеграла, математика Д-503. В чём же счасть ...

Парадоксы «комического» у Ивлина Во.
Ф. Стопп (И. Во Портрет художника, 1959) считает, что в ранних романах писателя отсутствует «элемент моральной ненависти», который необходим в сатире. М. Брэдбери считает Во не сатириком, а комиком. (монография Брэдбери “A Comic Universe”). Однако большинство исследований (Гиколс Д., Гринблэтт С., Каренс Дж., Кук В., Анджапаридзе Г., Е ...

«За горами, за жёлтыми долами…»
За горами, за жёлтыми долами Протянулась тропа деревень. Вижу лес и вечернее полымя, И обвитый крапивой плетень. Там с утра над церковными главами Голубеет небесный песок, И звенит придорожными травами От озёр водяной ветерок. Не за песни весны над равниною Дорога мне зелёная ширь – Полюбил я тоской журавлиною На высокой горе ...