Стало модным отождествлять поэтику (теорию литературы) с критикой, хотя критик волен привлекать к своим построениям субъективные оценки, а ученый вправе исходить только из факта, поскольку понятие о науке подразумевает установление фактов и только фактов. В булгаковедении авторы научных работ в основном оперируют понятиями интуитивного свойства, а в науке это недопустимо. Отмечаются попытки использования псевдонаучных методик. Так, А. Эткинд1сделал интересную попытку применить к анализу содержания романа "Мастер и Маргарита" психоаналитический метод, хотя он не признан в качестве научного 2. К полученным таким путем выводам следует относиться осторожно, тем более что процесс трансференции требует участия двух живых партнеров.

Попытку привлечь духи покойников к решению научных задач совершил А. Кораблев. Через знакомого экстрасенса автору удалось не только восполнить многие пробелы в биографии Булгакова, но и извлечь из потустороннего мира сенсационную информацию о том, что автор "закатного романа" был энергетическим вампиром и что одна из случайных связей наградила его нехорошей болезнью 3. Эти изыски не стоят даже изведенной на них бумаги, но их автор — доцент кафедры теории литературы университета, трудится над докторской диссертацией, развивающей учение М. Бахтина, утверждает, что наука устарела и что ее следует "преодолеть". Но вряд ли наука — та дама, которую стоит насиловать; якшаясь на короткой ноге с загробным миром, можно нарваться на еще худшую болячку.

Мне задают вопрос: почему существует так много противоречивых интерпретаций романа? Прежде чем ответить, дополню его: почему успешно защищаются диссертации, каждая из которых опровергает все остальные? Или науку больше не интересует установление истины? Есть ли хоть одна научная работа, выводы которой не противоречили бы содержащимся в романе фактам? Может ли хоть один их автор четко пояснить, каким научным методом он пользовался?

Отсутствие надежных научных методик лишает нас инструмента для строгого анализа. Существующая теория дает возможность только описать, да и то метафорически, простейшие эпические структуры, но не вскрыть внутреннюю структуру мениппеи, каковой является данный роман. К созданию недостающих методик мною привлечена общепринятая во всех науках методология. Метод силлогических построений в филологии описан в [4]. На втором этапе отработана концепция анализа структуры произведений, ее суть сводится к следующему.

В отличие от других отраслей науки, поэтика не имеет концепции, в основу которой было бы заложено единое фундаментальное понятие, через которое формулировались бы все определения. За основу была принята структура образа по-Бахтину как продукт эстетической оценки двух остальных составляющих аксиологии: познавательной и этической. Всякий образ обладает финитной структурой, то есть, является знаком, фактом; это — фундаментальное понятие живой природы: мы воспринимаем мир только через образы-знаки. Принятие за основу этого понятия позволило устранить из описания структуры метафорические элементы. Получилось:

— фабула: семантический ряд знаков (персонаж, его действия, наименование объектов) без этического содержания, что не дает возможности воспринимать их как образы (познать их сущность);

— сюжет: семантический ряд образов, образующихся при этическом наполнении знаковых элементов фабулы (не персонажи, а уже их образы; не просто действия, а уже поддающиеся оценке поступки; сюжет как совокупность всех образов); для эпических произведений сюжет тождественен системе образов и завершающей эстетической форме всего произведения;

— композиция: система художественных средств, переводящих фабулу в сюжет путем наполнения знаков этическим содержанием.

Любой перекос в восприятии элементов композиции неизбежно ведет к появлению иной системы образов, что исключительно важно для мениппей, в которых основным композиционным средством является интенция особого персонажа — рассказчика, которому автор делегирует свои права в отношении композиции. Позиция рассказчика противоречит позиции автора: получив право на композицию, он стремится скрыть от читателя то, что хочет довести до его сознания автор.

Пока мы не осознаем присутствия такого персонажа и его роли, ему удается вводить нас в заблуждение, формируя в нашем сознании ложную систему образов, которую мы воспринимаем как содержание всего произведения. Вот один из примеров того, как это делается.

Фольклористика и литература
С появлением бумаги ускорился и облегчился процесс письма, и уставное письмо с его правильным, почти квадратным начертанием букв сменилось округлым наклонным почерком - полууставом, а в деловых бумагах появилась скоропись. С появлением письменности, распространением грамотности получила развитие и древнерусская литература. При этом след ...

Поэмы
Поэма «Венера и Адонис» была напечатана в 1593 году, когда Шекспир уже был известен как драматург, но сам автор называет её своим литературным первенцем, и потому весьма возможно, что она или задумана, или частью даже написана ещё в Стретфорде. Во всяком случае, отзвуки родины явственно дают себя знать. В ландшафте живо чувствуется мест ...

Пространство и вещь как философско-художественные образы
Изучая пространство, Бродский оперирует не Эвклидовыми «Началами», а геометрией Лобачевского, в которой, как известно, параллельным прямым некуда деться: они пересекаются. И не то чтобы здесь Лобачевского твердо блюдут, но раздвинутый мир должен где-то сужаться, и тут, тут конец перспективы. Пространство для поэта бесконечно, но это ...